Литературный салон "Страницы книг"

АКТРИСА ЕКАТЕРИНА ВАСИЛЬЕВА О ПОСТРИГЕ: «МНЕ ХОЧЕТСЯ СПАСТИСЬ!» Актриса Екатерина Васильева, принявшая на 77 году жизни монашеский постриг с именем Василисса дала первое, и, как она заявляет, единственное интервью о переменах в её жизни. Вопросы инокине Василиссе задавал ее сын, священник Дмитрий Рощин. Приводим самые интересные моменты этой беседы: О желании быть с Богом. «У меня несколько раз на протяжении жизни было такое впечатление от пребывания в храме, и потом, когда я ездила по монастырям: мне казалось, что я нахожусь именно там, где я должна быть. Думала: здесь люди все делают правильно, почему я не с ними? И я пыталась быть там, так или иначе, в той или иной степени, постепенно продвигаясь по жизни, по всем своим человеческим и биографическим коллизиям. И на сегодняшний день я себя иногда ловлю на мысли: Господи, я там, где надо быть. Другое дело, что, может быть, я опоздала, и надо было оказаться там раньше. Я пришла за спасением, конечно, и это главная цель. Но даже если я хотя бы постою рядышком, хотя бы подышу одним воздухом с людьми, которые там находятся и которые, может быть, тверды, гораздо более, нежели я – это уже хорошо. Может быть осталось какое-то время. Сколько его осталось, никто не знает, явно не так много, но если я что-то успею, то и слава Богу». О том, что заставило решиться на постриг. «Если ответить просто, без охов и ахов, то это моя человеческая лень. Я не могу себя организовать так, чтобы не пропускать хотя бы даже воскресные службы. По старости, по немощам своим не могу организоваться, и меня это угнетает. Я плачу, я лежу и рыдаю, но встать я не могу. А когда я в монастыре, мне легче, проще. Это и дисциплина, и стыд: я должна идти на службу, встаю и иду. Казалось бы, ерунда, а это очень важно. Что я чувствовала во время пострига? Мне всегда было, есть и, наверное, будет страшно: а вдруг всё это неправда? Вдруг я это придумала? А еще мне было страшно от того, что мне не страшно. Мне должно быть страшно до обморока, а я не боюсь. И тогда я думаю: значит ты как артисткой была, так ей и осталась. Как мне сказал человек, который продавал монашеские облачения в Даниловом монастыре: «Вы же артистка?» Я говорю, да, бывшая. А он так мрачно: «Бывших артисток не бывает!». Вот это, наверное, я и чувствую в постриге. Всегда у меня такая идея фикс: «Я себе не верю». А во время самого таинства было много чего, но я этого уже не помню». О том, какой видится сейчас прожитая жизнь. «Я ничего не могу тут придумать лучше, чем сказал Александр Пушкин, хотя он был человек не очень церковный. «И с отвращением читая жизнь свою, я трепещу и проклинаю. И горько жалуюсь, и горько слёзы лью, но строк печальных не смываю». Это кошмар, я ничего не могу сделать. Я бы рада сейчас это как-то смягчить. Ничего ужаснее моей жизни не придумаешь, и я ничего не могу с этим сделать, прости меня Господи. И то что я жива – это Бог, я не знаю, почему он меня так долго задержал на Земле, для чего. Что еще предстоит. Но то, что это случилось – это для меня величайшее чудо, благодарность, ответственность. Какая-то попытка узнать, а что я могу. У меня есть почти животный страх – умереть без покаяния. Либо человек верует, что с этой жизнью всё кончается, тогда это один разговор. А если он верует, что всё только начинается – это другой разговор, и он у меня сейчас только начинается. Цель моя – спасение души. Конечно, выглядит это эгоистически. Но мне очень хочется спастись! Шансов у меня очень мало, как я понимаю, хотя не имею права так рассуждать. Но мне бы так хотелось успеть отмолить какие-то грехи, которые я не могу простить себе, Бог может быть простит». Об актёрстве. «Я не Ксения Петербургская, я не могу переодеться в мужской костюм и ходить, вымаливать мужа, который умер без причастия. Но я плачу и слёзы мои настоящие, глубокие, кровавые, обо всех, умерших без причастия, обо всех не уверовавших, обо всех моих близких, друзьях, партнёрах. Обо всех, кто играл на этой сцене. Но опять же, что мы можем знать? Я очень страдаю и боюсь, хотя надо не о них думать, а о себе бояться. Печально всё это. Страшно. Безумно жалко, что нас так запутали, заморочили голову, с самой юности. Почему я была артисткой и так долго не могла с этим расстаться? Потому что мне внушили, что это очень важно. И я верила в это. И очень долго верила, любила в театре играть». О материнской жертве и любви к сыну. «С подростком ничего невозможно сделать. Тебя спасла любовь и мой страх потерять человека, душу. Даже мой духовник мне тогда (когда её сын Дмитрий был подростком – прим.ред.) сказал: «Если из театра не уйдёте, вы его потеряете. Выбирайте, либо театр, либо храм. Даже просто количество времени, которое вы проводите в театре либо в храме. Потому что невозможно усидеть на двух стульях». Я всем матерям хочу сказать, что других вариантов нет. Только жертва. Если хочешь спасти этого ребёнка – значит, надо понимать, что жизнь твоя кончена. Ты должна сделать все. Храм ли это, пребывание дома, бегание по дворам и поиски в вечерних сумерках с криками «Митя!» – не важно. Всё, всё что включает в себя слово любовь – жертва, и не меньше. Полная отдача». О том, какая на самом деле жизнь в монастыре. «Это счастье, это радость, Почти два года я прожила уже в монастыре, и все стало определеннее, потому что я знаю, что я там, где должна быть. Может быть это звучит не очень впечатляюще. Но когда что-то идёт не так, я думаю: нет, я здесь, и всё хорошо. Ко мне, бывает, люди подходят, паломники, но это тоже хорошо, по-доброму. Матушка (настоятельница монастыря Зосимова пустынь – прим.ред.) сначала не особенно хотела, чтобы я афишировала, где я нахожусь, а сейчас это уже разрешили. Это небольшой монастырь, и я мечтаю, чтобы Господь его хранил, как зеницу ока». О том, как постриг обсуждали в СМИ. «Об этом я как раз меньше всего думала, хотя предполагала, что так будет. Я о другом думаю: что вдруг это послужит какой-то проповедью? Потому то кроме этого, что я еще могу? Я хочу еще что-то сделать. Я хочу сказать, если меня услышат. Я хочу успеть – если это нужно Богу. Если бы мой уход (от мира – прим. ред.) и моё появление в лоне Церкви оставили какой-то след, я была бы абсолютно счастлива и благодарна Господу, что это случилось. Можно только мечтать об этом». Екатерина Сергеевна Васильева – советская и российская актриса театра и кино. Родилась в 1945 году в Москве, училась во ВГИКе. В 1965 году, ещё будучи студенткой, дебютировала в фильме «На завтрашней улице». Всего в её фильмографии 140 ролей. Последний фильм с ее участием вышел на экраны в 2020 году. Играла в театрах «Современник», МХАТе им. Чехова, «Мастерская Петра Фоменко» и других. В 1993 году актриса, решив оставить и сцену, и кинематограф, ушла послушницей в Толгский монастырь. Позже трудилась в московском храме Софии Премудрости Божией в Средних Садовниках казначеем. Духовным наставником Екатерины Сергеевны стал священник Владимир Волгин. В 1996 году Васильева вернулась в кинематограф, однако стала более избирательно подходить к выбору ролей. Дважды была замужем – за режиссёром Сергеем Соловьевым и за драматургом Михаилом Рощиным. У Екатерины Васильевой есть сын Дмитрий, ныне протоиерей Русской Православной Церкви, и восемь внуков.

15 мая 2017 года ушёл из жизни Олег Видов советский и американский киноактер, кинорежиссер, продюсер. ❗ Зрителям постсоветского пространства актер Олег Видов известен ролью в «Джентльменах удачи». Старший лейтенант Славин, он же шофер такси, которому герой Савелия Крамарова («Косой»), описывает дерево и памятник, запомнился миллионам. В кинематографической биографии Олега Видова немало звездных проектов. Артист снялся в картинах «Всадник без головы», «Сказка о царе Салтане» и «Летучая мышь». Но не всем известно, что Видов, достигнув известности в Советском Союзе, эмигрировал в США и стал голливудским актером. 👨‍👩‍👦‍👦 Детство и юность Олег Борисович Видов родился 11 июня 1943 года в рабочем поселке Видное (сегодня Видное – город-спутник Москвы,интересное совпадение фамилии), в интеллигентной семье, где ни артистов, ни людей иных творческих профессий не было. Мама Варвара Ивановна Видова работала учительницей и вскоре стала директором школы, отец – Борис Николаевич Гарневич – финансист. Детские годы Олега Видова прошли в переездах по городам Советского Союза, Монголии и Германии. Школу рабочей молодежи будущая звезда экрана окончил в 14 лет. Неизвестно, мечтал ли Олег о профессии актера в детстве и юности, но после школы отправился работать электриком. В этом качестве он прибыл в Останкино и, увидев мир телевидения и кинематографа, «пропал». В 17 лет О.Видов увидел себя на экране: 17-летний парень дебютировал в эпизоде картины «Друг мой, Колька!». В январе 1962 года 19-летний Олег Видов отправился во Всесоюзный государственный институт кинематографии. На актерский факультет поступил с первого раза и попал на курс Якова Сегеля и Юрия Победоносцева. 🎬 Фильмы Кинематографическая биография Олега Видова, начавшись в 1960-м, продолжилась в студенческие годы. Юношу пригласили на второстепенные роли в художественные ленты «Если ты не прав», «При исполнении служебных обязанностей» и «Я шагаю по Москве». Вряд ли кто-то вспомнит артиста в лирической комедии Георгия Данелии: роль Олега Видова обозначена как «мальчик на велосипеде». Но начинающему артисту повезло поработать под началом известного режиссера вместе с начинающими Никитой Михалковым и Галиной Польских. Снимались в «Я шагаю по Москве» и знаменитые Ролан Быков и Владимир Басов. Там-то и заприметил актера Басов, пригласив его в свою картину «Метель». Фильм, снятый по одноименному произведению Александра Пушкина, вышел в 1964 году. Олег Видов появился на экранах в главной роли – прапорщика Владимира. В том же году Олег Видов снялся в первой экранизации пьесы Евгения Шварца«Обыкновенное чудо». Олег Борисович – первый исполнитель роли Медведя. Режиссером ленты стал Эраст Гарин, он же сыграл Короля. Съемки фильма проходили в Воронцовском дворце в Алупке. А в 1966-м Олег Видов сыграл царевича Гвидона в экранизированной Александром Птушко «Сказке о царе Салтане». Роль царицы досталась Ларисе Голубкиной. В том же году, получив диплом ВГИКа, актер сыграл главную роль (принца Хагбарда) в культовой для скандинавских стран датско-исландской ленте «Красная мантия». Чаще всего режиссеры, предлагая роли Олегу Видову, исходили из яркой внешности артиста: к Олегу Борисовичу «приклеилось» амплуа благородного красавца, положительного героя с честным взором и чистой душой. Таковы роли в югославско-амриканской ленте «Битва на Неретве», в драмах «Миссия в Кабуле» и «Ватерлоо» Сергея Бондарчука, в исторической ленте «Могила льва», где Олег Видов сыграл главного героя – кузнеца Машека. Картина снята по одноименному произведению Янки Купалы, а роли в ней достались Игорю Ясуловичу, Марису Лиепе и Нине Ургант. Слава обрушилась на артиста в 1971 году с выходом на экраны культовой комедии «Джентльмены удачи». Олег Видов проснулся знаменитым на всю страну, а творение Г.Данелии вошло в золотой фонд советского кинематографа. Другие кинопроекты, в которых Олег Видов снялся в 70-х, такого громкого успеха не получили. Но из них можно выделить фильмы «Москва, любовь моя» (Володя), «Транссибирский экспресс» (Андрей) и кино-мюзикл «Летучая мышь» (Альфред). Особняком стоит образ Мориса Джеральда во «Всаднике без головы», снятом «Ленфильмом» на Кубе: роль превратила Олега Видова в секс-символ 70-х. Вначале 1980-х Олег Видов снялся в советской двухсерийной комедийно-музыкальной мелодраме Яна Фрида «Благочестивая Марта» и в исторической саге «Демидовы». В картине режиссера Ярополка Лапшина о династии первых российских промышленников времен Петра Первого Видову достался образ Нефедова. На этом советская фильмография артиста закончилась: в 1985 году Олег Видов эмигрировал в Америку. До этого он снялся в нескольких югославских картинах. В 1988 году Олег Видов попал в голливудский проект «Красная жара», в котором блистали Арнольд Шварценеггер и Джеймс Белуши. Выходцу из России достался образ советского милиционера Юрия Огаркова. В следующем году О.Видову предложили роль в еще одном нашумевшем голливудском проекте – эротической мелодраме Залмана Кинга «Дикая орхидея»: актер сыграл Отто. Для Олега съемки едва не закончились трагедией. Он ехал на съемки вместе с Микки Рурком. Рурк не удержал мотоцикл на вираже, и Олег Видов получил травму: у него обнаружили доброкачественную опухоль на гипофизе. После операции артист почувствовал себя лучше, но здоровье было подорвано. Актер рассказывал, что он утратил былые энергию и напор, с которыми раньше работал. В 1990 годы Олег Видов снялся в нескольких картинах. В драме «Три августовских дня» – совместном проекте США и России – он снялся вместе с Галиной Польских, Александром Белявским, Александром Михайловым и российскими эмигрантами. О.Видову досталась роль генерала Власова. В 1993-м состоялась премьера триллера Бэрри Самсона «Бегущий по льду». На съемках проекта встретились российские (Ольга Кабо, Александр Кузнецов) и американские актеры. Из других заметных проектов Олега Видова – американские фильмы «У времени в плену», «Любовная история» и «Моя Антония». В 2000-х Олег Видов появился в шести картинах. В нулевых снялся в роли посла СССР Валериана Зорина в американской исторической драме «Тринадцать дней» о Карибском кризисе, в основу которой легла одноименная книга Роберта Кеннеди. В 2006 году О.Видов побывал в России, снявшись в небольшой роли (Фрезера) в комедийном сериале Александра Баранова «Заколдованный участок». Последняя работа Олега Борисовича Видова – роль в канадском триллере «6 дней темноты». Как это часто случалось в американской жизни артиста, ему досталась роль русского по имени Сергей Николаевич. ❤ Личная жизнь В 1960-х (другие источники называют 70-е) артист женился на Наталье Федотовой – дочери генерала КГБ. Недоброжелатели связывают с этим обстоятельством полосу удачи в карьере О.Видова. В этом браке у артиста родился сын Вячеслав. Разнятся и сведения о годах жизни супругов: одни источники утверждают, что пара прожила 15 лет, другие говорят, что не больше 5. После семейного разлада в карьере артиста не без «помощи» бывшей жены настала черная полоса. Роли ему предлагали редко. Приглашения сниматься за рубежом поступали, но супруга препятствовала отъезду О.Видова за границу. В 1985 году Олегу Борисовичу удалось уехать на съемки в Югославию. По слухам Олег Видов попросил политического убежища, но ему отказали. Чтобы избежать депортации актер тайком пересек австрийскую границу и вновь попросил убежища, теперь в Европе. Его просьбу удовлетворили. В Италии Олег Видов встретился с будущей второй супругой – американской журналисткой Джоан Борстен, ставшей ему не только любимой женой, но и другом. После женитьбы в 1989 пара отправилась в США, где у пары родился сын Сергей Видов. Поначалу советской звезде приходилось туго: Олег Видов работал на стройке и брался за любую работу, чтобы прокормить семью. По слухам ему помог Савелий Крамаров. С его помощью Олег Борисович попал на Голливудские холмы. 🙏 Смерть Умер артист 16 мая 2017 года в калифорнийском городе Уэстлейк Виллидж. Причиной смерти 73-летнего Олега Видова стали осложнения после онкологического заболевания. О смерти супруга сообщила жена.

Шли мы с приятелем из бани. Останавливает нас милиционер. Мы насторожились, спрашиваем: — В чем дело? А он говорит: — Вы не помните, когда были изданы «Четки» Ахматовой? — В тысяча девятьсот четырнадцатом году. Издательство «Гиперборей», Санкт-Петербург. — Спасибо. Можете идти. — Куда? — спрашиваем. — Куда хотите, — отвечает. — Вы свободны… Смесь обыденности и безумия. Оказалось, вовсе не художественный вымысел. Вот заехал я сегодня на заправку, пристроился в очередь. Жду, слушаю по радио музыку. А в двух шагах на перевернутом деревянном ящике сидит бомж. Санитарно запущенный. В каком-то блохастом балахоне. Сидит, жмурится на солнышке, ковыряет в носу, прислушивается к музыке из открытого окна моей машины. И вдруг так, между прочим, спрашивает: — Девятая симфония Бетховена? Дирижирует кто? Не Аббадо? Сергей Довлатов, "Наши"

Сожгли настоящий хутор, рыли окопы и взрывали поля... Как снимался фильм «Они сражались за Родину». Многие советские актёры прошли Великую Отечественную войну. Зачастую зритель даже не догадывался, что перед ним на экране герой, награждённый орденами и медалями. Свои военные воспоминания, боль за погибших, гордость за великую победу кинематографисты впоследствии переносили и в творчество. Одним из таких фильмов, полюбившихся миллионам советских (и не только) зрителей, стала картина великого русского мастера Сергея Бондарчука «Они сражались за Родину». Фильм вышел на экраны в 1975-м, к 30-летию Победы, и хотя после войны прошло уже довольно много времени, зрители переживали события в фильме так, словно это было вчера. Его создателям удалось перебросить зрителей в то страшное время - в то опалённое огнём лето 1942 года, и даже те миллионы зрителей, которые не познали войны, теперь столкнулись с ней — взгляд во взгляд. Но кроме войны с её ужасами, потерями и смертями сквозь стеклянное око киноаппарата в затемнённые залы смотрели на зрителей её бессмертные Герои. Настоящие воины. И настоящие защитники. История этого фильма началась в 1974 году, когда в преддверии 30-летия Победы руководством Советского Союза было принято решение поставить к грядущему юбилею масштабное кинополотно о Великой Отечественной войне. Вопрос о том, кто должен стать режиссёром картины не стоял — такое ответственное дело можно было доверить только создателю «Судьбы человека» и «Войны и мира» Сергею Бондарчуку. Режиссёра вызвали в Министерство обороны и предложили снять фильм по книге «Битва за Кавказ» маршала Андрея Антоновича Гречко, возглавлявшего в то время военное ведомство. «Для него как для режиссёра ситуация была сложной, – вспоминала позже супруга Бондарчука Ирина Скобцева. – Маршал Гречко настоятельно «рекомендовал», чтобы Сергей Фёдорович снимал фильм «Битва за Кавказ», обещая: «Всё дадим, всем обеспечим». Но он решил по-своему... Решил снимать другой фильм». Не повинуясь настоятельной «рекомендации», Сергей Фёдорович приступил к работе над картиной «Они сражались за Родину» по неоконченному роману Михаила Шолохова. Позже такое своеволие вызвало бурю гнева генералитета, и картину долго не пускали в прокат. Но Бондарчук пошёл «против течения». Причём масштабность его «бунта» поразила многих. Ассистенты режиссёра ездили по всей стране: нужно было подобрать 57 актёров на значимые роли, 80 — на роли второго плана и к тому же найти огромную массовку. ⠀ На главные роли в фильме были приглашены артисты, которые сами не понаслышке знали, что такое война: и Вячеслав Тихонов, и Юрий Никулин, и Георгий Бурков, и Василий Шукшин. Никулин сам воевал, Тихонов, Бурков и Шукшин были ещё подростками, но прекрасно видели весь ужас происходящего и ежедневные подвиги своих соседей и родных. Да и сам Сергей Бондарчук был участником Великой Отечественной. Всё это было очень важно для создания будущего фильма. ⠀ Взяв за основу сценария картины роман Михаила Шолохова, Бондарчук, как и во время работы над «Судьбой человека», постоянно советовался по различным вопросам с автором книги. Именно Шолохов, желавший, «чтобы в фильме всё было правдиво до боли», настоял на проведении съёмок практически в тех же местах, где разворачиваются события его произведения. Следуя его пожеланию, фильм снимали в Волгоградской области, в окрестностях расположенных на границе Дона и Волги станицы Клетской и хутора Мелологовского. И хотя чиновники Министерства обороны были в обиде на Сергея Фёдоровича, всё-таки для обеспечения безопасности съёмочной группы ему выделили целый армейский полк, а съёмочную площадку разбили рядом с танковой, конной и сапёрной частями. Солдаты помогали съёмочной группе возводить декорации, рыть окопы, строить переправу через Дон, а также участвовали в массовках. Новые окопы для съёмок рыли на тех же позициях, где когда-то проходила линия обороны. Кроме того, военнослужащие полка, в состав которого входило сапёрное подразделение, обезвреживали оставшиеся с войны неразорвавшиеся боеприпасы. По воспоминаниям главного оператора картины Вадима Юсова, участникам киногруппы очень часто встречались следы проходивших здесь боёв: «Мы рыли окопы на полную глубину и находили человеческие останки. Их было очень много. Мы вынимали кости и отдавали на захоронение. Земля там вся начинена остатками мин. Сапёры постоянно находили фюзеляжи. Помню, в газетах писали, что на съёмках чуть не пострадал оператор. Это действительно было так. Во время перерыва я обнаружил, что прилёг рядом с неразорвавшейся миной. Её тут же откопали и взорвали сапёры». ⠀ Работа проходила в сжатые сроки и в сложных условиях - нужно было успеть к юбилею Победы. Так, в спешке, администраторы не успели позаботиться о гостинице для размещения съёмочной группы и актёров, и только благодаря авторитету Бондарчука удалось уговорить местное руководство предоставить для проживания людей теплоход «Дунай». Там и случилась большая трагедия. 2 октября 1974 года не стало Василия Шукшина. Накануне актёр вместе с коллегами отмечал очередную награду, уже ночью отправился спать, так как на следующий день вскоре ему предстояло отснять последний по сценарию эпизод, но больше из каюты так и не вышел. Утром Бурков, проходя мимо, заметил, что дверь приоткрыта, он постучал и, не дождавшись ответа, заглянул в каюту. Шукшин, как установили медики, скончался во сне от сердечной недостаточности. Сцены, в которых он так и не успел сняться, доигрывал похожий на Шукшина актёр Юрий Соловьёв, а озвучивал героя уже Игорь Ефимов. Тембр его голоса знала вся страна, и потому актёр Игорь Ефимов смог не спародировать, а именно перевоплотить собственную интонацию. Никому из зрителей не пришло в голову, что в кадре говорит не Шукшин. К слову, этот же актёр полностью озвучил Анатолия Папанова, когда того не стало после съёмок фильма «Холодное лето пятьдесят третьего…» Так как сложнейшие съёмки пришлось проводить в рекордные для картин такого масштаба сроки -вместо двух сезонов, необходимых для работы, снимать пришлось за один. Как удалось за столь короткое время снять настолько документально точную картину, для многих по сей день остаётся загадкой. Технологию создания фильма «Они сражались за Родину» в творческих вузах и спецкурсах студенты изучают порой не один год. ⠀ В фильме действительно есть эпизоды, поражающие своей масштабностью, снятые естественно, безо всяких компьютерных спецэффектов, без которых в большинстве случаев немыслимо современное «военное» кино, да и компьютеры тогда, в 1974 году, были для киношников чем-то из области фантастики. Интересно, что даже использование «обычных» оптических комбинированных съёмок Бондарчук со своей киногруппой постарался свести к минимуму – ставка делалась на «живые» съёмки с «живой» военной техникой и «живой» пиротехникой. ⠀ Например, в съёмках сцены авиабомбёжки переправы и хутора принимали участие все воинские подразделения, выделенные Генштабом, военная и гражданская техника, стада коров и овец, 15 «загримированных» под мессершмиты самолётов ДОСААФ, которые базировались в 300 км от места съёмок. Самолёты в кадре находились всего семь минут – потом они должны были вернуться на базу для дозаправки. ⠀ И всё-таки это была не единственная сложность, с которой столкнулись кинематографисты. Сама местность оказалась неудобной для манёвров. Да и воспроизвести взрывы, артобстрелы было далеко не просто. Для съёмок было израсходовано 5 тонн тротила (для сравнения: чтобы взорвать машину, достаточно всего 200 граммов!). Взрывы оказались настолько мощными, что снимать приходилось издалека – иначе ударная волна могла покалечить людей. ⠀ Были и непредвиденные ситуации. Как-то один танкист, не услышав команды второго режиссёра, не остановил танк, а пошёл полным ходом на массовку. К счастью, никто из людей не пострадал. Один из знаменитых кадров фильма появился также благодаря случайности. Неопытный солдат-первогодок не справился с рычагами управления «подбитого» немецкого «Тигра». В итоге многотонная махина завалилась с края небольшого оврага - вначале отвалилась полыхнувшая башня, а затем перевернулся и сам танк. Гусеницы, вращаясь неспешно, молотили воздух... Водитель танка остался цел и невредим, хотя ему крепко влетело от военного руководства, но зато киношники ликовали от необычайно эффектного, реалистичного кадра. ⠀ Случались съёмки кадров, когда актёрам приходилось, буквально рискуя жизнью, бросаться под бронетехнику. Так молодому начинающему актёру Андрею Ростоцкому, исполняющему рядового Кочетыгина, пришлось безо всяких каскадёров ложиться под танк и затем поджигать его. Ростоцкий даже подписал бумагу, что за его риск съёмочная группа ответственности не несёт. Было сделано два опасных дубля, и в последнем Ростоцкий действительно спалил вполне реальную боевую машину, от чего в дирекции картины разразился страшный скандал из-за «военной потери танковой мощи противника». ⠀ Местные жители хутора, где проходили съёмки, видели, как сотни советских солдат шли в бой против фашистских танков. А ещё телеги, переполненные изуродованными телами, и не догадывались, что это манекены с наложенными на них слепками с лиц актёров. Апофеозом стало сожжение настоящего хутора Мелологовского. Искусственные декорации не годились для такой сцены, поскольку не источали облако меловой пыли. Поэтому ветхие дома селения выкупили у хозяев за крупные суммы и неподалёку построили им другое жилье. На опустевшем хуторе три месяца достраивали новые здания и реставрировали старые, чтобы в кадре за четыре минуты сравнять всё с землёй. «Взрывы, дым, рёв самолётов. По-настоящему было страшно, – вспоминала местная жительница Нина Захарова. - Словно меня снова пятилетней девчушкой немцы гонят по дороге. Фильм потом в кинотеатре смотрели со слезами. Ведь в нём – вся правда о войне...» Хотя в фильме была занята почти вся элита советского кинематографа, во время съёмок никаких поблажек для народных-заслуженных не делалось. Ради того, чтобы погрузиться в роль, актёры ходили в гимнастёрках, сапогах и пилотках и за пределами съёмочной площадки. Им даже приходилось самостоятельно рыть окопы и лишь в крайних случаях прибегать к услугам дублёров. Между прочим, нередко водка в их стаканах тоже была настоящей. Бондарчук, опять же ради правды жизни, разрешал «употреблять» прямо в кадре. ⠀ Один из местных жителей, снимавшийся в картине, вспоминал: «Как-то перерыв был небольшой в съёмках. Мимо семенили пацанята с удочками на Дон. Юрий Никулин и напросился с ними. Только скоро ребята все снасти побросали – за животы схватились – это им Никулин анекдоты стал рассказывать. Потом и на рыбалке самой так. Он один сидел с удочкой – остальные от смеха катались! ... Как-то он выпросил у костюмеров новенькую форму – старая уже протёрлась вся. Ходил такой гордый, а Бондарчук, когда это увидел, отправил переодеваться в старую. Мол, что это за солдат получится – в гимнастёрке с иголочки?!». Ключевой эпизод фильма - контузию персонажа Вячеслава Тихонова (он играет бойца стрелкового подразделения, ведущего в июле 1942 года бой за переправу через Дон) Бондарчук потребовал от оператора снять как можно драматичнее. «От меня требовалось показать в кадре напряжение и животный ужас, - вспоминал Вадим Юсов. - А погода, как назло, стоит прекрасная - ни ливня, ни облачка. То есть никаких дополнительных выразительных средств, чтобы описать состояние героя, нет. И, для того чтобы в кадре была едва заметная нервная дрожь, я попросил танкистов в строго определённые моменты стрелять в сторону Тихонова из всех орудий холостыми зарядами. Выстрелы были мощные, нам всем приходилось затыкать уши, но нужный эффект был достигнут: от каждого залпа земля вздрагивала, начинала немного дымиться, а картинка плыла. А чтобы усилить этот эффект, мы вокруг Тихонова поставили жаровни с углями. В итоге, когда вы видите крупный план актёра, то изображение становится неустойчивым, напоминает мираж в пустыне. Выглядит очень эффектно, а нужно всего-то поджечь уголь!» В конце апреля 1975 года Бондарчук представил картину на утверждение высокому начальству. И больше всего опасался, что из картины уберут ряд наиболее ярких эпизодов и диалогов. Только одна фраза бойца Лопахина в ответ на жалобу его приятеля Копытовского, что он не умеет плавать («…А ты не утонешь. Г..но не тонет»), чего стоила для пуританского советского кино! ⠀ Особые нарекания у комиссии в погонах вызвал эпизод, где во время атаки сидящий в окопе герой Бондарчука – Звягинцев начинает молиться: «Господи, спаси! Не дай меня в трату, господи!». А после, преодолевая слабость, он рассудил: «Эка беда-то какая, что помолился немножко… Смерть-то, она не родная тётка, она, стерва, всем одинаково страшна – и партийному, и беспартийному…». И что удивительно, эпизод было решено оставить. Такое могли позволить лишь мастеру Бондарчуку. ⠀ Коллеги режиссёра и критики восторженно приняли картину. Многие воевавшие отметили её документальность. Особо тепло принял фильм главный автор, Михаил Шолохов. А крайне недовольными остались, пожалуй, только… военные, которым казалось, что режиссёр сделал недостаточный акцент на заслугах военного руководства. Так, чины из минобороны требовали, чтобы Бондарчук непременно ввёл в фильм старших чинов и политруков. Но режиссёр ничего не стал переделывать. ⠀ Из-за постоянных замечаний премьера картины «Они сражались за Родину» в Москве состоялась не 9 Мая, как планировалась, а на три дня позже.Но несмотря на то, что картину не увидели в юбилейную дату, её ожидал полный триумф и сплошные аншлаги во всех кинотеатрах страны, а потом и зарубежья. До конца года новый шедевр советского кино увидел 41 миллион зрителей! В этом же году Сергей Бондарчук со своей эпической лентой отправился в Канны на фестиваль, а в 1976-м на Международный кинофестиваль в Карловых Варах, где получил премию Союза антифашистских борцов Чехословакии. В 1977 году новая награда — уже в Панаме Бодарчуку вручили приз за режиссёрское искусство. Но даже без учёта всех премий и наград и зрители, и эксперты все эти годы признавали ленту одним из самых пронзительных и сильных фильмов о войне и о тех, кто сражался за Родину.

«...Убеждена: не следует говорить в адрес любви, даже если она давно ушла, нехорошие слова. От этого прошлое не изменится. А твоё собственное будущее может осложниться. Не понимаю тех, кто не умеет достойно расстаться, посылает вслед тому, кого любил, скверные слова... Когда мне бывало особенно тяжело, я защищалась от своих бед... одиночеством. В моей жизни был период, когда я однажды просидела десять часов под дождём в лодке, решая, как мне дальше жить. Впрочем, разве это одиночество? Это передышка перед очередным рывком в жизни, состояние, когда ты остаёшься наедине с собой и Богом. Актриса, не познавшая любовь и горькое одиночество, никогда не будет искренней на сцене». Элина Быстрицкая.

Сегодня День рождения Валентины Ананьиной, ей исполнился 91 год! Валентина Георгиевна - советская и российская актриса театра и кино, без званий и наград, но сыгравшая сотни ролей завоевавших любовь зрителя. В 1957—1990 годах — актриса Театра-студии киноактёра. Ананьина проработала в Театре киноактёра 43 года. В кино дебютировала в 1955 году в фильмах «Вольница» и «Солдат Иван Бровкин». Была замужем за кинооператором Анатолием Андреевичем Барановым на протяжении 20 лет, муж умер в 1979 году. После смерти супруга читала много духовной литературы, искала смысл жизни. Ездила в Индию, где познакомилась с восточной культурой. Потом судьба привела её в православие. В 2007 году у Ананьиной случился инсульт. Отказала правая сторона, актриса с трудом ходила, у неё начались частые головные боли. Процесс восстановления после инсульта занял два года, но она все же смогла вернуться к полноценной жизни. Валентина Георгиевна трудится в воскресной школе и отдаёт детям часть своей души. Она помогает самым младшим прихожанам обрести веру. А ещё вместе с ребятами готовит различные праздники и постановки. Вместе со своими подопечными и их родителями актриса посетила немало святых мест. Продолжает сниматься в кино. Увлечением актрисы долгие годы было каратэ. Валентина Георгиевна уверяет, что и сейчас могла бы продолжать тренировки, но не посещает их из-за длинного маршрута от её дома до секции.

«Я БЫЛ СИРОТОЙ ПРИ ЖИВЫХ РОДИТЕЛЯХ». Чего Сергей Есенин так и не смог простить матери. Не зря говорят, великим людям - великие сложности. Семейные отношения светил науки, литературы и искусства порой выходят за рамки разумного. Не обошло это стороной и великого русского поэта Сергея Есенина: его детство и отношения с родными сложились весьма непросто. Мать и отец будущего поэта, Александр Никитич и Татьяна Фёдоровна, никогда не были образцовой семьёй - их брак был заключён не по любви, а потому и вся жизнь пошла кувырком. И однажды случилось так, что 23-летняя Татьяна Есенина, после того, как перешла с сыном Сергеем жить в родительский дом, уехала на заработки в Рязань и… влюбилась в другого. Да так, что родила от этой влюблённости второго сына, Александра, и по сути начала новую жизнь. Татьяна, больше не желая жить в супружестве с мужем, подала на развод, однако на суде тот отказался разводиться. В те времена это можно было сделать только при согласии мужа, а муж потребовал от своей жены возвращения в семью, причём без нагулянного ею ребёнка… Так и получилось, что Татьяна вынуждена была отдать годовалого Сашу на воспитание дальней родственнице – Екатерине Разгуляевой. И отдавая, потеряла сознание. А когда сына увезли на повозке уже за версту, то побежала вдогонку - с распущенными волосами, с диким взглядом истошно крича: «Я забыла с ним проститься! Дайте, дайте мне ребёночка, я напоследок хочу прижать его к груди!». Взяла Сашу на руки, прижала, стала целовать… и домой вернулась ни жива, ни мертва. Всю жизнь потом она тосковала по своему брошенному сыну, при всяком удобном случае навещала, и любила щемящей, виноватой любовью. При этом любила гораздо больше, чем другого сына – Сережу, который так же, как и его братишка не познал материнской любви. Из-за этого всю недолгую жизнь Сергея Есенина его отношения с матерью были сложными. В 1912 году в письме своей юной музе Марии Бальзамовой Есенин напишет: «Мать нравственно для меня умерла уже давно». А позже расскажет и о своей обиде на мать, которая на глазах своего тяжело заболевшего сына шила ему погребальный саван: «Десять лет прошло ... кажется, ввек ей этого не забуду! До конца не прощу!» Татьяна Фёдоровна Титова родилась в семье зажиточных крестьян: её отец, несмотря на низкое происхождение, смог обучиться грамоте и даже выстроил бизнес по грузоперевозкам в Санкт-Петербурге. Отец очень любил свою единственную дочь, но когда той едва исполнилось 17 лет, без её ведома сосватал её за скромного односельчанина Александра Никитича Есенина, который в то время жил и работал в Москве старшим приказчиком в мясной лавке. В 1892 году состоялась свадьба, после которой молодой супруг вернулся работать в Москву, оставив жену в доме своей деспотичной матери. При этом, как и до женитьбы Александр высылал всё своё жалованье исключительно матери. ⠀ Разумеется, полной хозяйкой в доме (где помимо семьи жило много постояльцев) была свекровь, но готовить, стирать, носить воду и убирать за всеми постояльцами должна была молодая невестка, которая из-за тяжёлой работы так и не смогла выносить нескольких первых своих детей. Когда в 1895 году всё-таки родился первенец, названный Сергеем, Александра Никитича в селе не было, приехать он не смог. При этом, как и прежде он не давал жене денег, и она была вынуждена вернуться к отцу. Маленькому Серёже тогда было всего три года, но это не остановило Татьяну от решения оставить его родителям и отправиться на заработки в Рязань. ⠀ Далее история уже известна. Как вспоминала впоследствии дочь Есениных, Александра, «мать судилась с отцом, просила дать ей развод. Отец же отказал в разводе. Тогда она просила разрешения на получение паспорта, но отец, пользуясь правами мужа, отказал и в паспорте. Это обстоятельство в итоге заставило её вернуться к мужу. Неграмотная, беспаспортная, не имея специальности, мать устраивалась то прислугой в Рязани, то работницей на кондитерской фабрике в Москве. Но несмотря на трудную жизнь, на маленький заработок, из которого она выплачивала по три рубля в месяц дедушке за Сергея, она всё время просила у нашего отца развод. Любя нашу мать и считая развод позором, отец развода ей не дал, и, промучившись пять лет, мать вынуждена была вернуться к нему...» До этого воссоединения в Константиново Татьяна Есенина приезжала настолько редко, что сын Сережа даже перестал её узнавать. Принимал за чужую женщину. А когда она всё-таки вернулась в семью, так и дождался от неё любви и внимания: тоска по оставленному сыну Саше затмевала все другие её чувства. Кроме того, вскоре в семье Есениных родилась дочь Екатерина, через пять лет - Александра, но и им Татьяна Фёдоровна не додала материнский любви. «Она по натуре своей не была ласковой. Никогда не ласкала нас, как другие матери. По головке не погладит, не поцелует, не прижмёт. Считала это баловством», - вспоминала Екатерина, сестра поэта. Но в тоже время она рассказывала, что были моменты, когда мать гордилась своими детьми, хвалила за хорошие отметки и показывала свою любовь: «Когда Сергей, одевшись в свой хороший, хотя и единственный, костюм, отправлялся к Поповым (так называли дом священника), мать не отрывая глаз смотрела в окно до тех пор, пока Сергей не скрывался в дверях дома. Она была довольна его внешностью и каждый раз любовалась им, когда он не мог этого заметить». ⠀ Все дети Есениных знали о существовании незаконнорожденного брата, видели страдания матери и, повзрослев, отмечали, что Александр всегда был ей ближе и гораздо ценнее, чем другие дети. Из-за этого они относились к мальчику с завистью и презрением, а потому не желали с ним встречаться. Сам же Александр очень гордился литературным наследием брата Сергея и очень хотел, но при этом стеснялся знакомиться с сёстрами и братом. Он стал железнодорожным служащим, женился и воспитал четверых детей. С Сергеем Есениным встретился всего однажды, в доме их деда Фёдора Андреевича. После чего отец поэта, Александр Есенин, написал письмо старшей дочери, чтобы та не принимала «незаконного брата» у себя, так как причиняет этим большую боль отцу. По иронии судьбы, не смотря на то, что братья мало общались при жизни, их мoгилы находятся по соседству. ⠀ Что касается той истории с саваном, то о ней стало известно от самого Есенина, который в отчаянии как-то поведал её своей гражданской жене, Надежде Вольпин. А случилась эта история, когда ему тогда было 16 лет, и он заболел тифом. Тиф тогда – это был практически приговор человеку. А уж столь слабый юный организм, каким в 16 лет обладал будущий поэт, и вовсе не должен был позволить ему выжить. Понятно, что похороны в те времена, да ещё и для столь несостоятельной семьи, которая была у Сергея, дело хлопотное и затратное. Приготовиться нужно было заранее, но разве стала бы любящая мать делать это у кровати своего больного ребёнка?! «Я лежал в тифу, бредил в жару… А мать открыла сундук, достала толстенный кусок холста, скроила… пристроилась к окну. Сидит, слёзы ручьём… А сама живенько так пальцами снуёт!.. Шьёт мне саван! Смерти моей ждала! Десять лет прошло, а у меня и сейчас, как вспомню, сердце зайдётся обидой, кажется, ввек ей этого не забуду! До конца не прощу!», - говорил Есенин. А Надежда Вольпин потом вспоминала: «К тому дню он ещё мало что рассказывал мне о детстве своём, о неладах в семье. Всё же я поняла: саван саваном, но есть что-то поважнее, чего он «ввек не забудет» матери. Стараюсь одолеть в нём это «непрощение»: от него, думаю, больно ему самому. Да и «до конца не прощённую» мать мне вчуже стало жалко…» ⠀ Парадоксально, но даже при таком детстве Сергей Есенин смог глубоко возлюбить свою мать - причём настолько, что создал из неё таинственный священный образ: «Ты одна мне помощь и отрада, ты одна мой несказанный свет». И ситуацию, при которой Татьяна Фёдоровна не могла быть со своим сыном Сашей, Есенин принимал сочувственно, сопереживал. В стихотворении «Песнь о собаке» он трогательно до слёз изобразил материнскую собачью тоску об отнятых щенятах. Максим Горький удивлялся тому, что читая это стихотворение, Есенин всегда плакал, для него осталось тайной такое прочувственное переживание. А ничего таинственного в этом не было, если учесть, что плакал он не о судьбе неизвестной собачонки - он плакал о судьбе собственной матери, которую, несмотря ни на что очень любил… ⠀ Да, она была неласкова к своим детям. Но всегда жалела их и любила по-своему. Сострадательность была настолько присуща Татьяне Фёдоровне, что она готова была жизнь положить ради того, чтобы облегчить страдания другим. Как рассказывала Екатерина Есенина, «если к человеку пришла беда, то она одна из первых поможет ему. В годы гражданской войны в селе свирепствовал тиф. В редком доме не было больных. Люди не ходили туда, где кто-нибудь болел. А мать наша не думала в то время о себе. Она навещала больных и помогала им чем могла… И удивительно, как будто за её доброту, нас миновала беда. В нашей семье никто в те годы не заболел тифом». ⠀ Самое нежное и трогательное стихотворение, посвящённое матери, Сергей Есенин написал за год до своей смерти. То самое «Письмо матери» он прочитал ей, сидя за столом с самоваром, приехав погостить домой. 23 сентября 1925 года Татьяна Фёдоровна в последний раз видела сына живым, а через три месяца его не стало. ⠀ Родители приехали на похороны сына в Москву, и одна из возлюбленных Сергея Есенина, актриса Камерного театра Августа Миклашевская, вспоминала это так: «Мать Есенина стояла спокойно, с каким-то удивлением оглядывая всех. В день похорон нашли момент, когда не было чужих, закрыли двери, чтобы мать могла проститься, как ей захочется. … Ей было 50 лет, когда она похоронила сына. И эта утрата стала горестным рубежом в её дальнейшей жизни». ⠀ После смерти сына Татьяна Фёдоровна в основном жила на скромную пенсию, но особенно тяжко ей было в годы войны. Уже много лет, как она похоронила мужа, но отказывалась переезжать к детям. В 1946 году 72-летней Татьяне Фёдоровне продлили права литературного наследства сына, дали пенсию союзного значения и предоставили в Москве квартиру, где она и жила до самой смерти в 1955 году. Свой земной путь простая рязанская крестьянка завершила в 80 лет, обретя вечную жизнь в стихах своего гениального сына. Её похоронили на Ваганьковском кладбище в Москве рядом с могилой Есенина. ⠀ К тому моменту Татьяна Фёдоровна успела оставить много воспоминаний о старшем сыне, а незадолго до смерти у неё взяли получасовое видео-интервью. И пусть отношения матери и сына не всегда были однозначными, а методы её воспитания правильными — благодаря этому видео не остаётся сомнений в том, что она действительно любила своего Серёжу и очень гордилась им. «Жил хорошо, - рассказывала она, - слушался во всём, не отказывал мне ни в чём и не безобразничал, как другие. Все им восхищались. … Каждое лето приезжал он в деревню. Или до заграницы, или после был дома, домой обязательно ездил каждое лето. Приедет… Мы радостно его встречали. Подарки нам привезёт. Как было хорошо, весело. И соседей всех угостит, стариков… Всё было хорошо…» ⠀ Как вспоминала племянница поэта, Светлана Есенина, присутствовавшая на съёмках интервью, «проходили они в течение восьми часов. 80-летняя женщина мужественно выносила и юпитеры, и большое количество людей. Говорила она много и охотно. После стольких лет замалчивания имени её сына ей хотелось поделиться с людьми тем, что она считала главным в его жизни. Затрагивала она и религиозные и политические вопросы. Однако редактор группы постоянно перебивала её и давала свои советы, при этом запись стиралась. Наконец, измученная Татьяна Фёдоровна оскорбилась: «Это говори, это не говори. Не буду ничего говорить!..» И ушла в свою комнату. Характер у неё был твёрдый. В результате остались только отрывочные записи её рассказа. И всё же осталось главное — вечно живой облик матери Сергея Есенина, женщины, давшей миру великого поэта».

«Это была настоящая пытка...». Как врачи спасали раненого Пушкина и почему так и не смогли ему помочь. «Я был в 30-ти сражениях, видел много умирающих, но мало видел подобного», - сказал доктор Арендт, лечивший умирающего поэта, имея в виду мужество, с которым тот переносил страдания. Рассказывали, что писатель Владимир Даль, который так же был военным врачом, советовал Пушкину стонать при болях, на что поэт лишь отвечал: «Смешно же, чтобы этот вздор меня пересилил»... Но однажды «вздор» его пересилил. Это было в первую ночь после ранения, её потом никто не мог забыть... После того, как доктор Арендт вынес приговор — рана смертельна, Пушкин исповедался. Врачи дали ему касторовое масло и поставили пиявки, что только навредило. Всем показалось, будто ему стало легче. Но ночью боли стали усиливаться. Пушкин отослал дежурившего у его постели Данзаса — под предлогом, что ему надо отдохнуть. А потом позвал своего слугу Никиту Козлова и попросил подать один из ящиков письменного стола. Тот подал и вышел из кабинета. Только потом сообразил — там был пистолет. Козлов тотчас же сообщил об этом Данзасу, а когда тот влетел к поэту, обнаружил оружие под подушкой. Пушкин тогда признался — боль настолько невыносима, что он думал застрелиться. Именно тогда не в силах больше терпеть, он начал кричать. Как раз те крики потом и не могли забыть все присутствовавшие в доме. Все, кроме Натальи Николаевны. По воспоминаниям жены Пушкина, в то время она находилась в гостиной вместе с сестрой Александриной и подругой Верой Вяземской. От кабинета мужа её отделяла лишь дверь, и она слышала даже малейшие шорохи. Но как только Пушкин закричал, Наталья Николаевна провалилась в сон. Вяземская даже испугалась — не умерла ли?! Но это была летаргия. Она продлилась ровно столько, сколько продолжались стоны поэта. Жуковский говорил: «Что было бы с бедною женою, если бы она в течение двух часов могла слышать эти крики: я уверен, что её рассудок не вынес бы этой душевной пытки». Пулевые ранения в живот даже для современной медицины считаются одними из наиболее сложных. В условиях 1837 года, когда в распоряжении лекарей не было ни рентгена, ни антисептика, ни антибиотиков, спасти Александра Сергеевича после дуэли с Жоржем Дантесом было невозможно. Таких раненных в то время не оперировали - наука тогда не знала ни переливания крови, ни наркоза - шансы выжить у пациента были равны нулю. ⠀ Неоднократно проводившийся экспертный анализ воспоминаний и записей участников тех событий, в том числе и медиков, свидетельствует о том, что и сегодняшним хирургам, вооруженным передовым оборудованием, пришлось бы в данном случае тяжело. Но шансы на спасение поэта в современных условиях оцениваются экспертами достаточно высоко – примерно в 80%. ⠀ Пуля Дантеса, ранившая Пушкина, пробив одежду, вошла в нижнюю часть живота (между крылом подвздошной кости и брюшиной), задела тонкую кишку, раздробила крестец и застряла, не выйдя наружу. Кстати говоря, при посмертном вскрытии поэта, которое проводил доктор Спасский, пулю ни найти, ни извлечь не смогли. Пушкина с ней и похоронили. ⠀ «Хладнокровный Дантес неожиданно выстрелил с ходу, не дойдя одного шага до барьера, то есть с расстояния 11 шагов (около семи метров). Целиться в стоявшего на месте Пушкина ему было удобно. К тому же Александр Сергеевич ещё не закончил классический полуоборот, принятый при дуэлях, с целью уменьшения площади прицела для противника, его рука с пистолетом была вытянута вперёд, и поэтому правый бок и низ живота были совершенно не защищены», – пишет о трагических событиях известный исследователь и врач Михаил Давидов в своей книге «Дуэль и смерть А.С. Пушкина глазами современного хирурга». ⠀ Воспоминания Данзаса – секунданта Пушкина – красноречиво свидетельствуют, что ещё на месте дуэли поэт потерял очень много крови. Наши современники-врачи оценивают общую кровопотерю Пушкина в 40% от общего объёма. Сегодня это уже не считается смертельным - но при условии срочного переливания крови пациенту. Также на ситуацию повлияло то, что дуэль произошла в открытом поле, поскольку её участники не хотели огласки. Кроме того, то, как поэта транспортировали с Чёрной речки, безусловно, ухудшило ситуацию. Раненого Пушкина сначала «волоком» переправляли на шубах до просёлочной дороги, а затем уложили на сани и повезли. Лишь через полверсты повстречали карету, подготовленную перед дуэлью для Дантеса, и, не сказав Александру Сергеевичу о её принадлежности, перенесли в неё раненого. Как считается, такая поездка - в трясущейся карете в полусидячем положении - только усугубила боль и травматический шок. Понимая, что врачи навряд ли спасут его жизнь, раненый поэт велел везти себя домой, а не в медицинское учреждение. ⠀ В первые же часы после ранения из-за попавших в брюшную полость инородных тел: пули, частей одежды, костных осколков, туда проникла инфекция. Начался перитонит. Всё, что рекомендовалось делать в подобных случаях - лечить с помощью припарок, касторки, слабительного и клизм. Лучшие петербургские врачи во главе с императорским лейб-медиком Н.Ф. Арендтом, вызванные сразу же после того, как Пушкин оказался дома и с трудом был уложен в постель, лишь разводили руками. Всё, что они могли предпринять в качестве лечения - это поставить пиявки, дать слабительное, а также опиум — для уменьшения боли. ⠀ «На следующее утро боль в животе усилилась настолько, что терпеть её было уже невмоготу. Врач назначил, как было принято в то время, «промывательное», чтобы «облегчить и опростать кишки,» — говорится в книге «Избранные очерки истории отечественной хирургии XIX века». Современные врачи считают, эта клизма, возможно, и сделала последнее дело. «Представьте, что вода под напором поступает в кишечник: все каловые массы попадают в брюшную полость. Это может вызвать инфекционно-токсический шок, когда развивается сильное воспаление в организме. Кровь перестает выполнять свои функции, и начинается полиорганная недостаточность, то есть отказ всех органов», - говорит врач-травматолог С. Ангархаев. То же самое можно сказать и о пиявках в количестве 25 штук, которые после консилиума Пушкину назначил доктор Арендт: пиявки высосали около 250 мл крови (а поэт и так потерял около 2 литров при ранении). Плюс к этому пиявки разжижают кровь, что только усиливает кровопотерю. «Сегодня его можно было бы спасти, - считает С. Ангархаев. - Жалко, когда начинаешь задумываться, как его лечили. Прямо слёзы на глаза наворачиваются». ⠀ Последние часы жизни поэта практически в мельчайших подробностях описал лечащий врач семьи Пушкина, Иван Тимофеевич Спасский. Понимая свою ответственность перед историей, сразу после трагической кончины поэта Спасский составил подробную записку о том, чему был свидетелем. И вот как он описывал состояние умирающего Пушкина: «Боль в животе возросла до высочайшей степени. Это была настоящая пытка. Физиономия Пушкина изменилась: взор его сделался дик, казалось, глаза готовы были выскочить из своих орбит, чело покрылось холодным потом, руки похолодели, пульса как не бывало. ... Больной испытывал ужасную муку. Но и тут необыкновенная твёрдость его души раскрылась в полной мере. Готовый вскрикнуть, он только стонал, боясь, как он говорил, чтоб жена не услышала, чтоб её не испугать». В то же время Пушкин просил докторов не скрывать от жены правду: «Пожалуйста, не давайте больших надежд жене, не скрывайте от неё, в чём дело...» ⠀ Претерпевая страшные муки, поэт продолжал заботиться о семье, друзьях, делал даже финансовые распоряжения. «Потребовал детей и благословил каждого особенно. Я взял больного за руку и щупал его пульс. Когда я оставил его руку, то он сам приложил пальцы левой своей руки к пульсу правой... взглянул на меня и сказал: «Смерть идёт». И он не ошибался, смерть летала над ним в это время» (из записки профессора Спасского). Как опытному врачу Ивану Тимофеевичу было ясно: часы поэта сочтены... ⠀ Консилиум врачей в составе Арендта, Спасского, Андреевского и Даля единогласно сошёлся во мнении, что у Пушкина скоро начнётся агония. Арендт заявил, что поэт проживёт не более двух часов. Большую часть времени своего последнего дня Александр Сергеевич был в сознании. Он жаловался на резкую слабость, жажду, головокружение, одышку. Временами сознание «путалось», и пациент переставал узнавать неотлучно находящегося у изголовья Даля, возникали зрительные галлюцинации. Александр Сергеевич признался, что ему вдруг пригрезилось, как они вместе с Далем, взявшись за руки, лезут вверх... «Пульс у больного падал с часу на час, стал едва заметен, - вспоминал профессор Спасский. - Руки его были совсем холодными. Частые, отрывистые дыхательные движения прерывались паузами. ... Около 14 часов Александру Сергеевичу захотелось морошки. Он с нетерпением ждал, когда её принесут, и попросил Наталью Николаевну покормить его из своих рук. Он съел 2—3 ягодки и с наслаждением выпил несколько ложечек сока, подаваемых женой, говоря: «Ах, как это хорошо!» Наталья Николаевна опустилась на колени у изголовья умирающего мужа и приникла лицом к нему, а он гладил её ласково по голове и тихо, едва слышно, шептал слова любви и утешения. Безмятежное спокойствие разлилось по его лицу...» ⠀ Через некоторое время, когда Наталья Николаевна уже покинула комнату, у поэта началась агония. Пушкин потухающим взором обвёл шкафы своей библиотеки и, имея в виду своих самых лучших и верных друзей — книги, прошептал: «Прощайте, прощайте». Спасский и Даль исполнили последнюю просьбу умирающего, чуть повернув его на бок и слегка приподняв. Александр Сергеевич вдруг широко открыл глаза, лицо его прояснилось, и последними словами, которые он прошептал, были: «Жизнь кончена... Тяжело дышать, давит...». Отрывистое частое дыхание сменилось на медленное, тихое, протяжное, и присутствовавшие рядом с Пушкиным врачи и друзья уловили его уже слабый, едва заметный, последний вздох. Дыхание остановилось... ⠀ «Вскрытие… показало, что рана принадлежала к безусловно смертельным», – написал Даль, присутствовавший при аутопсии. Известно, что выполнено вскрытие было, к сожалению, не в полном объёме и весьма поверхностно. Это понимал и Даль, записавший: «Время и обстоятельства не позволили продолжить подробнейших разысканий». Но осуждать врачей за это нельзя: за стеной раздавались рыдания Натальи Николаевны, а с улицы доносился неутихающий гул толпы. Уже на следующий день в передней комнате был выставлен гроб с телом покойного. Лицо поэта, по воспоминаниям очевидцев, было необыкновенно спокойно. Казалось, он спал. Его кудрявые волосы разметались по атласной подушке, а густые бакенбарды окаймляли впалые щёки и выбивались из-под широкого чёрного галстука. Пушкина положили в гроб не в ненавистном ему камер-юнкерском мундире, а в его любимом тёмно-коричневом сюртуке... В маленькой передней было тесно - два дня к Пушкину шли и шли люди, чтобы проститься с ним. А художники, поставив в передней мольберты, делали эскизы и наброски, запечатлевая Пушкина на смертном одре. ⠀ Гибель поэта стала ударом не только для близких и друзей. Скорбела вся Россия. «Всё время, пока Пушкин лежал у себя в доме, толпа желавших поклониться его праху ни на минуту не уменьшалась, - вспоминала Е. Карамзина. - Старики, дети, женщины, представители высшего класса и самые смиренные люди - все хотели отдать ему последний долг. Много обнаружилось тут горя, много было трогательных сцен... Между прочим, нам рассказывали об одном старике с почтенною физиономией, который пришёл вечером к гробу Пушкина, долго смотрел на него и горько плакал, потом сел на диван и всё продолжал плакать. Это заинтересовало бывших тут, и князь Вяземский подошёл к нему с вопросом: «Вы, верно, лично знали Пушкина?» - «Я русский», - отвечал старик». ⠀ Словам этого пожилого петербуржца вторил и князь Владимир Одоевский, написавший в некрологе на смерть поэта такие слова: «... всякое русское сердце знает цену этой невозвратимой потери, и всякое русское сердце будет растерзано. Пушкин! наш поэт! наша радость, наша народная слава!.. Неужели в самом деле нет уже у нас Пушкина?..» ⠀ Надо сказать, что после смерти поэта никто из его современников, включая родных и близких, ни полусловом не упрекнул доктора Арендта и его коллег в том, что они не спасли поэта. Доктора, волей судьбы собравшиеся у постели умирающего Пушкина, до последних дней своей жизни не теряли уважения коллег. Упрёки и даже обвинения в адрес врачей стали раздаваться значительно позже, когда хирурги научились оперировать и лечить подобных больных. Писатель и биограф Пушкина Л. Гроссман так сформулировал эти мнения: «Через столетие русская медицина осудила своих старинных представителей, собравшихся у смертного одра поэта». Однако броская его формулировка не совсем точна. Выдающиеся советские хирурги, хотя и усмотрели в лечении Пушкина целый ряд ошибок, допущенных врачами, четко заявляли, что рана его была по тому времени, несомненно, смертельна. В столетие со дня смерти поэта, в феврале 1937 года, в старом здании Академии наук проходило необычное заседание Пушкинской комиссии. За столом президиума тогда собрался весь свет советской хирургии. В переполненном зале были и писатели, и поэты, и литературоведы; первый ряд занимали потомки Пушкина. На том заседании с докладом о ранении поэта и его лечении выступил знаменитый хирург, впоследствии президент АМН СССР, профессор Николай Бурденко, который утверждал, что раненого Пушкина в тех условиях невозможно было спасти. «У врачей пушкинского периода арсенал медицинских возможностей по борьбе с грозными явлениями перитонита был крайне скудный и малоценный, и поэтому предъявлять обвинения в неправильном ведении и лечении или в недостаточной смелости в проведении тех или других видов лечения не представляется возможным. Они исчерпали всё то, что могли дать, они применили всё то, чем располагала медицина того времени. В тот период ранение Пушкина было смертельным при всех обстоятельствах», - заключил Бурденко.

ЛЮБВЕОБИЛЬНОЕ ДЕТСКОЕ СЕРДЦЕ. Даже в эти дни нанесения грубых обид Цесаревич своего сострадания и любви к этим жестоким людям не изменил. Однажды Теглева спросила Алексея Николаевича: "Если вы будете Царём, то что будете делать?" Цесаревич сказал: "Нет, я Царём не буду". - "А если бы пришлось быть вопреки вашей воле,- повторила Теглева, то как бы вы стали поступать?" Он сказал: "Я говорю, что Царём не буду. Если и пришлось бы быть, вопреки моей воле, то я прежде всего устрою большой дом, куда соберу всех бесприютных детей, а вас поставлю начальницей этого дома: сам же буду часто к вам приезжать". Вот что думало его любвеобильное детское сердце, оно не помнило зла своих врагов, а думало о их же жалких сиротах. Из книги игумена Серафима (Кузнецова) "Православный Царь-мученик"

Не раз замечала за нашими женщинами странное извращение – бытовой мазохизм. Это я про странное стремление добровольно довести себя до жуткой усталости, а потом гордо демонстрировать её окружающим, как знамя. Зинаида Андреевна, например, всегда моет полы в странной, неестественной с точки зрения анатомии позы попой кверху, без швабры, несмотря на больные суставы. Спросишь: зачем??? Ответит: шваброй моют только лентяйки. Она не такая. Она – потерпит. При этих словах на лице женщины проступает гордость: мол, оцените мой подвиг, мою жертвенность. Светлана Васильевна занимает хорошую должность, и могла бы легко себе позволить отдых в любой точке планеты. Однако, после работы по привычке направляется с супругом полоть грядки. Там они ежегодно выращивают зачем-то картошку, огурцы, помидоры и радикулит. Для чего им этот копеечный урожай вкупе с сорванной спиной? Никто не знает, рационально объяснить не может, однако в глубине души Светлана Васильевна считает людей, отказавшихся от подобных дачных «радостей», пропащими лентяями-тунеядцами, а себя – работящей пчёлкой. Делопроизводитель Фаина Петровна уже более 30 лет тащит на себе мужа-алкоголика. Нет, конечно, алкоголиком он стал не сразу. Сначала был развесёлым любителем выпить, потом – неудачливым бизнесменом, снимающим стресс и употребляющим «с устатку», и только последние годы переродился в классического алкаша, создающего жене долги и украшающего её тело тумаками. Но Фаина мужественно терпит, рассказывая всем, кто хочет слушать, о своих подвигах. Ореол страдалицы кажется ей достойным, романтичным и даже выгодно выделяющим её из толпы других женщин. Я привела только несколько примеров, хотя имя этим женщинам – легион. Мучается на карачках Зинаида Андреевна, кряхтит на даче раком Светлана Васильевна, тащит из рюмочной на себе алкаша Фаина Петровна, запрещает пользоваться памперсами, обеспечивая молодоженам бессонные ночи, свекровь Елена Сергеевна. Терпит нелюбимую работу с маленькой зарплатой специалист Юля, прёт на себе сумки в тюрьму к любимому, который написал ей по объявлению в интернете, баульщица Марина. Воздух вокруг будто пропитан глупой, бестолковой жертвенностью, мазохизмом и привычкой терпеть, которые буквально вбивали в головы поколениям женщин. Бесконечные сказки о том, что терпение – добродетель, страдание – обязательная и почетная часть жизни настоящей женщины, и «не задолбалась – не мать» – это очень существенная часть нашей культуры, от которой никуда не деться. Кому нужны эти надрывные, усталые потуги, это концентрированное страдание и самоистязание? Мужьям? Детям? Коллегам? Да большинству из них будет только легче, если у мамы из руки перестанет расти половая тряпка, губка или садовые ножницы. Сколько бы могли они сделать, вот такие бытовые мазохистки поневоле, годами содержащие себя в черном теле, не приходящие в себя от усталости, не желающие отдыхать и посещать врачей… Их бы энергию – да в мирное русло… Но нет. Ходят с приросшей к рукам тряпкой или губкой, борются с пылью, нервничают из-за пятна на комоде… А жизнь, между тем, протекает между их скрюченными усталостью пальцами, и течёт она, увы, только в одном направлении. Надеюсь, что эта глупая и никому не нужная культура женского страдания скоро исчезнет навечно… Автор: Морена Морана